Эдвард Элмер `Док` Смит - Дети Линзы-1: Серый Ленсмен
— Нет, не могу.
— Прекрасно. С одной стороны, мне бы очень не хотелось мешать тебе. Пусть Икс-А-Икс узнает, что происходит, когда один из его подчиненных дерзает шпионить за Советом или Босконией. С другой стороны, я считаю, что сейчас такая информация была бы преждевременной. Икс-А-Икс узнает обо всем, но в свое время…
Приняв телепатему от Эйчмила, Киннисон не испытал чувства торжества: он достиг своей цели, узнал, что Боскония — это Совет девяти эйчей, правящих всей враждебной Цивилизации частью Вселенной, узнал, что высшее руководство босконцев размещается на планете Джарневон. Оставалось ликвидировать босконскую базу на Джарневоне, и мощь Босконии навсегда будет подорвана. Он, Киннисон, сделал свое дело и теперь может спокойно умереть.
Ворсел испытывал гордость за своего друга. Велантийцу и в голову не приходило бросить Киннисона в беде. Он, Ворсел, останется на Джарневоне до тех пор, пока сохранится хоть малейшая надежда или пока не возникнет угроза, что он не сможет покинуть планету и доставить на Главную Базу бесценную информацию.
Безжалостный допрос между тем продолжался.
Да, сэр, Икс-А-Икс направил его, Филипа Моргана, чтобы он исследовал вашу планету и установил, существует ли связь между планетой и организацией цвильников. Он прибыл один, на спидстере. Нет, он не может даже приблизительно указать, где находится спидстер: было темно и от места посадки он ушел далеко. Вскоре спидстер начнет подавать короткие сигналы, по которым он, Филип Морган, сможет установить, где находится корабль…
— Но какие-то соображения о том, кто такой таинственный Икс-А-Икс, у тебя все же есть?
Руководитель Галактического Патруля вот кто нужен Совету эйчей! Икс-А-Икс был мозгом Патруля, а представление о верховном правителе как нельзя лучше соответствовало представлениям эйчей об оптимальной структуре любой действенной организации. Эйчи не сомневались в том, что найти Икс-А-Икса трудно, но им было просто необходимо собрать даже мельчайшие крупицы информации о линзмене.
— Пытался ли ты разузнать о нем? Где он находится?
— Да, сэр, пытался, и неоднократно, но безуспешно. Линзы не обладают направленным действием. Сигналы, практически одинаковой интенсивности, поступают со всей галактики, и Линзы улавливают их. Здесь, на планете, сигналы от Икс-А-Икса слышны гораздо слабее. Возможно, это свидетельствует о том, что резиденция Икс-А-Икса находится в каком-то звездном скоплении, расположенном в направлении на зенит или надир…
Больше из жертвы ничего извлечь не удалось. Информация была выкачана досуха, и восемь эйчей удалились, оставив с пленником Эйчмила и дельгонца.
— То, что вы, Эйчмил, намереваетесь сделать с лазутчиком, по-детски наивно и беспомощно. Ваша основная идея превосходна, но воплощение ее ниже всякой критики.
— Почему? — удивился Эйчмил. — Я намереваюсь выколоть ему глаза, переломать все кости, снять с него живьем кожу, поджарить на медленном огне, разрезать на кусочки и в таком виде послать Икс-А-Иксу в качестве предупреждения о том, что такая же участь ожидает каждого, кого он вздумает послать лазутчиком на нашу планету. А что бы сделали с нашем гостем вы?
— Вам, эйчам, — сокрушенно вздохнул дельгонец, — недостает утонченности. Вам чуждо высокое наслаждение возможностями, которые открываются перед тем, кто пытает отдельное существо, группу существ или целую расу. Например, вам и в голову не приходит, что для Икс-А-Икса, кем бы он ни был, гораздо большая пытка видеть своего посланца живым, чем мертвым.
— Это невозможно! Линзмен должен умереть, и он умрет здесь, на Джарневоне!
— Вы меня не так поняли. Линзмен и сейчас уже не живой, хотя и не мертвый. Да, у него переломаны кости и выколоты глаза, но ведь это сущие пустяки по сравнению с тем, что ему предстоит, всего лишь начало. Если бы его пытал я, то прибег бы к множеству других приемов, но непременно следил бы за тем, чтобы ни одна пытка не приводила к смерти линзмена. Например, я бы привил на его конечности организм, который медленно высасывал бы из него все соки. Я бы извлек из линзмена все жизненные силы, а затем поместил бы бренные останки в спидстер и, запустив корабль в сторону земной галактики, послал бы Галактическому Патрулю уведомление о курсе и скорости спидстера.
— Но Патруль все равно заполучил бы линзмена живым! — негодующе воскликнул Эйчмил.
— Вот именно. Увидеть его в таком состоянии было бы для Патруля худшей из пыток, о чем я уже говорил. Что, по-вашему, хуже: получить труп, сколь угодно изуродованный, и похоронить его со всеми почестями или обнаружить в прибывшем спидстере инвалида и потом долгие годы заботиться о жалкой развалине, у которой интеллекта не хватает даже для того, чтобы разжевать и проглотить пищу? К тому же, чтобы спасти линзмену жизнь, им пришлось бы ампутировать ему все четыре конечности, на которые я бы привил плотоядный организм.
Размышляя таким образом, дельгонец протянул щупальце и включил механизм в центре помещения. Ворсел замер от неожиданности. Несколько мгновений он колебался, не зная, стоит ли ему раскодировать Киннисона, превратить его из Филипа Моргана в Киннисона. Если бы Ворсел знал о намерениях дельгонца, он непременно раскодировал. Но Ворсел на миг замешкался, и теперь было поздно, слишком поздно.
— Я включил мыслезащитный экран вокруг нашей камеры пыток, — пояснил дельгонец, — ибо не желаю ни с кем делить доставшееся мне лакомство. — Есть ли у вас какие-нибудь замечания относительно того, как усовершенствовать предложенный мной план пыток?
— Нет, нет! В умении придумывать изощренные пытки вам, дельгонцам, нет равных.
— Ничего удивительного. Мы, правители Дельгона, практикуемся в тонком искусстве производить пытки с самого возникновения нашей расы. Не хотите ли получить удовольствие и лично переломать линзмену кости?
— Я не ломаю кости из удовольствия. У вас получится гораздо лучше. Единственное, чего я добиваюсь, чтобы линзмен стал наглядным пособием для Икс-А-Икса и предупреждением.
— Смею заверить вас, что лучшего наглядного пособия, равно как и более убедительного предостережения нет и быть не может. Более того, я охотно покажу вам результаты, когда завершу работу с пленником. Буду рад, если вы останетесь и лично пронаблюдаете за моей работой. Обещаю вам, что зрелище будет интересным, развлекательным и в высшей степени поучительным.
— Нет, благодарю вас.
Эйчмил вышел, и дельгонец принялся за связанного и беззащитного линзмена.
Опустим из милосердия завесу над тем, что происходило в камере пыток в течение последующих двух часов. Сам Киннисон, когда его спрашивали, решительно отказывался отвечать, ограничиваясь лишь одним замечанием:
